Август Тальгеймер. 1923: упущенная возможность? (Часть 2)

Вторая половина обширной работы Августа Тальгеймера, посвященной событиям 1923 года в Германии. Из первой части мы узнали о легендах вокруг восстания в Гамбурге, теперь же читателю предстоит ознакомиться с реальным положением дел.

РЕАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ 1923 года

1. ЭФФЕКТ ОККУПАЦИИ РУРА

После этого общего краткого обзора движущих сил революции в России 1917-го и событий в Германии 1923-го, я перехожу к краткому описанию главных событий 1923 года. Это тем более необходимо, так как в любом случае в течение всего обсуждения, никто в партии не позаботился, чтобы объяснить объективный ход событий и экономических условий в 1923 году, и с тех пор никто также не возвращался к этим темам.

Сначала нужно задать вопрос об эффекте от оккупации Рура и инфляции до августа. Эффект был очень отличен для занятых и незанятых областей. Германия была раздроблена в две части с противоположными политическими и экономическими условиями. В оккупированной области вся тяжелая промышленность была инертна из-за пассивного сопротивления. Но это было весьма экстраординарным состоянием дел. Рабочие забастовали, но с согласия своих немецких предпринимателей. Их хвалили, как патриотов, за закрытие шахт, остановку выплавки стали и так далее. Но это не все - им оплачивали время забастовки. Едва ли эта ситуация способствовала революционному сознанию - бастовать и при этом оплачиваться буржуазией и даже служить ей примером патриотизма!

События в Гамбурге

Ситуация в остальной части Германии была такова, что рост инфляции приводил к усилению давления на заработную плату. Реальная заработная плата упала, но, как можно заметить по современным данным, безработица до августа 1923 года была в среднем ниже нормального довоенного уровня. Неоккупированная Германия переживала резкий взлет производства, вызванный экспортной премией, обеспечиваемой инфляцией. Этот рост производства сделал возможным оптовый импорт британского угля взамен рурской продукции. Германия экспортировала при демпинге цен. Не хочется вдаваться в подробности, но за то, что для очень многих товаров сложились благоприятные условия, говорит тот факт, что экспорт в 1923 году по сравнению с 1922 годом вырос. В то время произошло огромное накопление капитала. Заработная плата упала ниже стоимости рабочей силы. Сокращение реальной заработной платы, превращение ее в "нормальную" заработную плату, ежедневно увеличивало бедность и нужду рабочего класса.

Вплоть до июля-августа крестьянство было заинтересовано в инфляции, делая на ней блестящий бизнес, избавляясь от долгов и приобретая оборудование и долгосрочные товары. Более или менее исчезали в инфляции налоги. Помимо рабочего класса, разве что городская мелкая буржуазия находилась в этот период под большим давлением и терпела колоссальные лишения. Это наиболее важные объективные факторы.

2. ПОВЕДЕНИЕ ПАРТИИ ДО ЗАБАСТОВКИ ПРОТИВ КУНО

Август Тальгеймер

Что делала партия? В этой ситуации она выдвинула ряд частичных лозунгов и частичных требований. В частности, лозунг перенесения бремени борьбы за Рур на буржуазию, конфискации материальных активов, контроля над производством, создания комитетов контроля за ценами на товары, которые также встречались, лозунг рабочих сотен (отрядов самообороны) и, как объединяющий, лозунг рабочего правительства, которое базируясь на его собственных классовых органах, выполнит требования рабочих.

Для неоккупированной области партия выпустила программу из десяти пунктов, включающую распределение рурского угля, шестичасовой рабочий день, повышение стоимости прожиточного минимума и принудительную ссуду от буржуазии. Из этих лозунгов, только один - сотен самообороны - действительно осуществлялся в Руре. Он был настолько успешен, что сотни росли с большой скоростью. Партия стремилась к борьбе за власть. И она верно подготавливала ее через частичные лозунги, переходные лозунги и частичную борьбу, соответствовавшую ситуации. Она избегала авантюр на манер предложения левых захватить предприятия в Руре перед лицом французских штыков.

Так развивались события перед забастовкой против Куно. Это была высшая точка массового движения в 1923 году. В то время у партии была иллюзия, что это она инициировала и провела забастовку против Куно. Если же исследовать вопрос, то можно заметить, что главной причиной здесь было нарушение поставок продовольствия, вызванное ускорением инфляции.

Насколько не готов был рабочий класс немедленно начинать борьбу за власть в ходе забастовки против Куно, показывает факт, что немногих половинчатых мер было достаточно, чтобы прекратить забастовку и застопорить движение. Результатом забастовки против Куно было создание большой коалиции с вхождением СДПГ в правительство. И, как правильно сказал в январе 1924 года Реммель, вход СДПГ в правительство пробудил среди рабочих новые иллюзии. Они усиливались рядом мер, облегчавшим непосредственные нужды рабочих. Первоочередные поставки продовольствия были обеспечены. Производилась поставка жиров. Одной из ключевых предпринятых мер было введение золотого курса заработной платы.

3. СПЕКУЛЯТИВНЫЙ ПЛАН ДЕЙСТВИЙ КОМИНТЕРНА

Теперь я перехожу к Коминтерну и к оценке его вмешательства. Тогдашнее руководство германской партии было обвинено в полном непонимании революционных возможностей, связанных с оккупацией Рура. С самого начала оно не рассматривало захват власти, как "не развернутый вопрос о власти", как сказала Рут Фишер. Конечно, в январе мы уже довольно ясно видели возможность революционного развития в результате рурской оккупации, но не исключали также и другой возможности, а именно, что она могла кончиться компромиссом между немецкими и французскими капиталистами, который фактически и имел место. Это отмечалось в "Rote Fahne", особенно Радеком.

Очень интересно вспомнить позицию исполкома, потому что она никак не согласуется с истинностью утверждения сторонников легенды. Ни в январе, ни даже в июне никто не думал о революционной борьбе за власть. В июне была пленарная сессия Исполкома. Не шло никакой речи о надвигающейся революционной борьбе в Германии. В центре внимания сессии был вопрос об англо-российской напряженности, в связи с чем Радек докладывал по вопросу о растущей опасности войны между советской Россией и Великобританией. Зиновьев, председатель Коммунистического Интернационала, сделал сообщение по вопросу о тактике объединенного фронта. Но даже он не рассматривал борьбу за власть как стоящую непосредственно на повестке дня. В июне 1923 тогда Коминтерн все еще видел ситуацию таким образом.

Генрих Брандлер

Руководство российской партии и Коминтерна впервые узнало о проблеме из машинописной копии обращения от 11-го июля к Антифашистскому дню и кампании КПГ за Антифашистский день 29-го июля, когда через немецкую буржуазную прессу был развернут призыв к диктатуре, и когда руководство германской партии подняло вопрос о вооружении рабочих. Исполком впервые узнал о постановке вопроса о вооруженной борьбе партией, и таким образом рабочим классом. И он сразу вызвал оживление. В чем это выразилось? Была созвана конференция, в которой наряду с Исполкомом участвовали ведущие товарищи отсюда. Большинство российских товарищей было далеко, когда созывалась конференция. Брандлер и другие прибыли в Москву уже к концу августа. Много времени заняли подготовка переговоров и их проведение. Семь недель в Москве были потрачены на проектирование плана революционных действий, в то время как события в Германии развивались, опережая долгие переговоры.

Характерным для плана действий было то, что он не проектировался на основе уже существующих фактов, но был спроектирован за недели и месяцы заранее на основе гипотезы о событиях, которые должны или могли бы произойти в Германии в течение четырех-восьми недель. В России, когда большевики добились большинства в Ленинграде, когда они были уже уверены в вооруженных силах там, когда Керенский был свергнут, когда ситуация была готова, только тогда была установлена дата для восстания в 1917 году. План действий на октябрь 1923 года базировался не на подобных фактах, а на гипотезе, что события в Германии начиная с августа возьмут тот же самый курс, как это было в России с августа по октябрь, то есть тем временем партия привлечет к себе большинство населения, рабочие достаточно вооружатся, а враг станет бессильным и подорванным. В России план восстания был принят на основе реальных допущений, но не за недели, как говорит Троцкий, а за несколько дней ранее. Но в Германии он был принят за месяцы ранее. Это - решающая вещь. Схему Октября 1917 года перенесли на Германию без сопутствующих фактов - чисто гипотетически!

Нужно упомянуть еще несколько связанных с этим вещей. Вход в саксонское правительство не был ошибкой Брандлера, а был результатом решения, принятого против оппозиции Брандлера. Брандлер выступал против него, аргументируя тем, что предварительные условия для этого еще не представлены среди рабочих. Сперва следовало побеспокоиться о выдвижении предварительных условий, на которых входить в правительство. Он просил о некоторой задержке, чтобы выяснить эти предварительные условия на фабриках. На это ему был дан ответ: если вы верите в революцию, то вы должны выполнять это. Они обратились к его дисциплине. Кроме того, был поднят вопрос о том, смогут ли фабричные советы обеспечить основу для органов власти пролетарской революции. В Москве было решено, что ими можно было бы заменить политические советы рабочих. Ошибочное решение было принято. План действий, после многих недель обсуждения, был теперь завершен.

4. ВМЕШАТЕЛЬСТВО БУРЖУАЗИИ МЕНЯЕТ СИТУАЦИЮ

К сожалению, не только мы, революционная партия, планировали действия, но и враг тоже. Не только это играло роль. Кроме того, ситуация была такова, что, после того как план действия был завершен, и товарищи возвратились, чтобы его выполнять, гипотетическая ситуация, на которой был построен план, полностью изменилась и фактически превратилась в свою противоположность. Буржуазия захватила инициативу. Базис, на котором был построен план действия, оказалось, был воздушным замком. Буржуазия знала, что ей не стоит активно вмешиваться, идя на уступки рабочим и компромиссы с французским капитализмом, пока ей не угрожала реальная опасность революции. Но ситуация не позволяла ей оставаться пассивной, и в самое короткое время она сделала необходимые уступки. Она спешно прервала пассивное сопротивление и прекратила рурскую борьбу. На передний план выдвинулся Стресеманн, чтобы начать череду дипломатических переговоров. Социал-демократия, особенно ее левое крыло, убеждала положить конец пассивному сопротивлению. После забастовки против Куно буржуазия, возглавляемая Стресеманном, вскоре привела к завершению Рурскую борьбу. Ниже наиболее важные даты:

23-го августа - Стресеманн сделал речь, в которой он предложил Франции компромисс.

2-го сентября - речь в Штутгарте.

6-го сентября - речь для представителей иностранной прессы.

11-го сентября - начались переговоры с Францией.

24-го сентября - немецкое правительство приняло официальные инструкции о прекращении пассивного сопротивления.

25-го сентября - эти инструкции были опубликованы.

26-го сентября - обращение рейхспрезидента и правительства, в котором было сделано публичное требование прекратить пассивное сопротивление.

За несколько недель буржуазия оказалась способна повернуть к окончанию рурской борьбы, перейдя таким образом к политике мира, и пойти на компромисс с французскими капиталистами. С этим было связано обуздание фашистов. Теперь, после использования их для саботажа нападения на Рейнскую область, для "черного рейхсвера", как это тогда называли, они были изгнаны. Прекращение рурской борьбы было первым изменением политики. Вторым изменением, предпринятым буржуазией после забастовки против Куно, была остановка инфляции и начало стабилизации. Этот поворот начался с введения бухгалтерского учета в золоте, поначалу, в оптовой торговле; это было достигнуто уже в большей части промышленности.

Правительственные солдаты на улицах Гамбурга

В начале сентября расчеты в золоте уже стали обычными в промышленности и торговле и даже проникали в розничную торговлю. Если буржуазия начиная с августа снижала инфляцию, то это было не только из-за опасения революции, но и потому также, что с определенного момента эффект от инфляции сменился на противоположный. Пройдя некоторую точку, инфляция действовала дальше не как экспортный стимул, а наоборот. Буржуазия весьма хладнокровно использовала инфляционную конъюнктуру до самого конца. Она зашла так далеко, насколько это было возможно, и ее стали останавливать лишь постольку, поскольку инфляционная конъюнктура начала превращаться в кризис инфляции.

Второй акт после введения бухгалтерского учета в золоте был введением золотой заработной платы, фиксированной стоимости заработной платы. С июня соглашения по фиксированной стоимости заработной плате и выплате заработной платы 2-3 раза в неделю были уже достигнуты. Конечно, это не была реальная фиксированная стоимость заработной платы, но это означало облегчение обесценивания реальной зарплаты.

14 августа Стресеманн появился в Рейхстаге и официально объявил о введении фиксированной заработной платы. Тогда занялись стабилизацией.

Согласно статистике Рейхсбанка по резервным фондам с фиксированной стоимостью, между августом и 15 ноября, когда была запущена в обращение твердая марка, было выпущено не менее 989 миллионов золотых марок. Таким образом, смена руководства через целый ряд чрезвычайных мер произошла задолго до введения твердой марки.

Решающему повороту, произошедшему в середине августа после забастовки против Куно, дается убедительное обоснование в брошюре Е. Павловского (Варги)"Накануне решающей битвы в Германии" [Vor dem Endkampf in Deutschland],выход которой датируется 10 октября 1923 года. Тогда Варга был столь же официозен, как и сегодня.

На стр. 42 мы можем прочитать:

"Четвертый этап - с 15-го августа. В ходе него массовое рабочее движение добилось крупного повышения заработной платы и компенсации за увеличение стоимости жизни. Вход социал-демократов в правительство и вмешательство профсоюзной верхушки приглушили борьбу широких масс. У них все еще была иллюзия, что социал-демократия придет им на помощь".

И на стp. 47:

"После всеобщей забастовки в середине августа, немецкий правящий класс внезапно изменил тактику; теперь она потребовала денежной реформы... Тогда же, также под влиянием всеобщей забастовки, была введена фиксированная стоимость заработной платы, как поддержка бумажной марки, становившейся лишней для немецкой крупной буржуазии и высших интересов сельского хозяйства. Итак, к концу августа мы видим, как появляется целый ряд планов создания новой устойчивой валюты. Эти планы энергично поддержали крупные капиталистические круги. Дело представлялось настолько срочным, что правительству не смогли оставить даже несколько недель для рассмотрения".

И на стр. 64:

"Хотя немецкие рабочие уже обманывались в социал-демократии бесчисленное количество раз, широкие слои рабочих снова клюнули. Позволяя им обманывать себя фразами Гильфердинга, парламентским демократическим кретинизмом и заблуждением, что мелочная парламентская торговля решает судьбу пролетариата, многие пролетарии склонились к тому, чтобы принять ожидаемое и видимое положение, сложившееся после повышения заработной платы, достигнутое через грандиозное забастовочное движение".

5. РЕШАЮЩИЕ ОШИБКИ ПАРТИИ ПОСЛЕ ЗАБАСТОВКИ ПРОТИВ КУНО

Оба этих ряда событий показывают, как предварительные условия, на которые опирался план, были изменены вмешательством буржуазии полностью. Так что же тогда сделала партия? Главная ошибка партии состояла в том, что она верила уже разработанному плану, она продолжала на него опираться и, таким образом, не предприняла мер, чтобы политически подготовиться к борьбе за власть, ограничившись только организационно-техническими приготовлениями. Троцкий заявил, что "политика делается врагом". Он считал, что главный недостаток революционеров на западе до сих пор был в том, что они недооценивали значение технических и организационных приготовлений к восстаниям. Враг, конечно же, проводил политику вполне в своем духе, в то же время главная ошибка партии после забастовки против Куно заключалась в том, что она не выдвинула никакой политики, что она опустила политические приготовления путем частичной борьбы и частичных действий, ограничившись организационно-техническими приготовлениями. Какая это ошибка? "Правая" или "левая"? Я считаю, что желание поучаствовать в восстании - явно левая ошибка. На основе просто технических организационных приготовлений, без достаточной политической подготовки и предварительных условий. Следует понимать, что после забастовки против Куно враг нанес рабочему движению целую серию ударов, на которые партия не ответила, потому что не стоит расточать свою энергии в борьбе за частичные требования. Делая это, партия позабыла согласовывать свои действия с остальной частью масс и устанавливать в массах те силы, которые смогли бы принять управление.

Среди правительственных действий после забастовки против Куно стоит упомянуть:

17-го августа - развал распущенного Национального комитета фабричных советов без какого-либо протеста со стороны партии.

13-го октября - правительство вновь выдало себе чрезвычайные полномочия без какой-либо реакции партии.

Партия ограничилась продолжением технических организационных приготовлений.Таким образом, 12-го октября она вошла в правительство Саксонии, а вскоре и Тюрингии. Как уже упоминалось, присоединение к саксонскому правительству не было результатом нашей доброй воли, но было исполнением решения Исполкома, с которым было согласно все руководство немецкой партии, включая левых - Рут Фишер и других.

Рут Фишер на конгрессе Комминтерна (в центре, кто не понял)

Предполагал ли кто-нибудь из нас, что мы сможем извлечь пользу и удержать власть, привязав себя к социал-демократии? Никто из нас так не думал. В основе решения исполкома о вхождении в саксонское и тюрингское правительства лежала надежда на то, что партия сможет использовать правительственный аппарат для того, чтобы вооружить рабочих. Исполком представлял себе, что мы сможем сидеть в правительстве, вооружать рабочих, ничего тем временем не делая, и что мы сможем "игнорировать" генерала Мюллера [Müller], главу рейхсвера. Но генерал Мюллер ни в коем случае не игнорировал нас, а сразу вмешался. Он немедленно вмешал Государственную полицию. Когда Бётхер [Bättcher] произнес речь, призывающую к вооружению пролетарских сотен, Мюллер, с согласия Эберта, выдвинул ультиматум и немедленно выдвинул рейхсвер. Из этих событий можно заметить, что ситуация, при которой мы вошли в саксонское и тюрингское правительства, едва ли согласовывалась с предварительными условиями, которые мы обдумывали, оправдывая коммунистическое участие в правительстве. Оппозиция, которую организовал в Москве Брандлер, была полностью оправдана. Правительство было бы возможно построить только в том случае, если бы мы действовали как коммунисты и революционеры и сокрушали сопротивление буржуазии. Но это возможно было сделать только на основе поддержки большинства рабочего класса, диктатуры вооруженного пролетариата и уже победившего восстания.

Так вход в Саксонское правительство произошел согласно ошибочным предположениям. Что фактически произошло? Было только два возможных курса действия. Первый предполагал действовать немедленно, как революционная диктатура, что, естественно, вызовет сопротивление буржуазии, и таким образом коалиция неизбежно распадется. Второй, фактически избранный, предполагал использовать государство, чтобы вооружить рабочих, но во всех других отношениях оставаться в рамках конституционных приличий, надеясь, что враг не отреагирует. Оба курса действий остановили бы выполнение нашего плана. Но в первом случае план был бы предотвращен рядом мер революционного пропагандистского характера. Правительство, включавшее коммунистов, немедленно должно было принять диктаторские меры. Была огромная безработица в стране. Помощь безработным деньгами сразу же предполагает конфискации у предпринимателей. Чтобы создавать работу, закрытые фабрики должны были быть повторно открыты немедленно. Поставка продовольствия также нуждалась в диктаторских мерах. Никакое реальное действие не могло быть предпринято правительством без таких мер. Мы проектировали целую программу таких первоочередных мер. Но альянс в правительстве с социал-демократами не давал возможности ни проделать это, используя существующую буржуазную государственную машину, ни оставаться во власти достаточно долго, чтобы подталкивать ее к этому. Рейхсвер прибыл стремительно.

6. ОТСТУПЛЕНИЕ И КОНФЕРЕНЦИЯ В ХЕМНИЦЕ

Отступление близко связано с Хемницкой конференцией 21-го октября, где решение было принято. Некоторые факты. Часто утверждалось, что эта конференция, в действительности, не представляла весь рабочий класс Саксонии и что это была конференция не представителей рабочих, а только должностных лиц. Дело не в этом. Состав конференции был следующим:

140 фабричных рабочих, 15 представителей комитетов действия, 26 делегатов от кооперативных обществ, 102 представителя от профсоюзов, 16 безработных, 7 официальных делегатов СДПГ, 60 официальных представителей КПГ, 1 официальный делегат НСДПГ, 102 профсоюзных делегата, представляющих отраслевые советы.

Большинство делегатских представительств было от фабрик. Изучив состав этой конференции, нельзя отрицать, что в ее собственных интересах было точное отражение настроения в саксонско-тюрингском рабочем классе.

Что случилось на этой конференции? Накануне вечером Центр единодушно принял решение, что, ввиду новостей о продвижении рейхсвера, должен быть выдвинут призыв к всеобщей забастовке, который будет включать в себя составной частью вооруженное восстание. Но тогда же было решено, что мы должны будем дождаться результатов конференции, чтобы знать реальное настроение. Там, с согласия Центра, товарищ Брандлер потребует, чтобы конференция выдвинула лозунг всеобщей забастовки, как боевой клич против вторжения рейхсвера. Если на конференции, которая тогда уже высказывалась в пользу борьбы за власть, будет реально революционное настроение, то, очевидно, собрание с энтузиазмом поднимет лозунг, и из всеобщей забастовки разовьется вооруженное восстание.

Однако эффект полностью отличался. Предложение Брандлера на встрече не произвело впечатления, и собрание холодно отнеслось к предложению. Случилось так, что левый с.-д. министр Граупе [Graupe] объявил, что если коммунисты не прекратят призывать к всеобщей забастовке здесь и сейчас, тогда он и семь его человек покинут встречу. Имей мы собрание действительно готовых к битвам революционеров, капитулянта смело бы штормом негодования. Но произошло обратное. Сразу же собрание решило отклонить призыв к всеобщей забастовке и вместо этого назначить маленький комитет, чтобы изучить вопрос. Это были нищие похороны предложения.

Что это означало? Это подразумевало, что все меры, предпринятые буржуазией, возымели на саксонских рабочих эффект, что рабочий класс был раздроблен и что весьма сомнительно, что бы в тот момент большинство саксонских рабочих было готово бороться за власть. Были некоторые города, где было так, но для Саксонии, и Германии в целом это не было так ни в коем случае. Реальная ситуация полностью отличалась от той, которую предусматривали в плане действия. На основе оценки реальной ситуации Центр принял единодушное решение об отступлении. Не только Брандлер, но и все "левые" товарищи Центра, также как и все без исключения иностранные товарищи, бывшие тогда в Германии, согласились с решением. Часть последних поспешила в Саксонию только для того, чтобы предотвратить решение о восстании.

Если бы это решение не было принято, партия позволила бы втянуть себя в бой с превосходящим противником, который лишь внес бы реальный беспорядок. В подобных ситуациях, в Болгарии например, другие действовали по-другому, и есть другие примеры того же рода. Но они не приветствуют имитацию. Руководство партии не может оправдать призыв к решающей борьбе, если оно предвидит неминуемое поражение. Можно возразить, что имеются другие примеры, где партия боролась рядом с рабочим классом с единственной перспективой поражения. Действительно, так мы боролись в январе 1919 года, когда не было никакой надежды завоевания власти, и так же в Мюнхене, когда каждый знал, что никакой перспективы победы нет. Но различие в ситуации было то, что в одном случае это была большая масса рабочего класса, которая восстала, и партия не смела оставить ее в ее борьбе. Совсем другое дело, если сражение ограничено силами партии, и массы ее не поддерживают, и если поражение, когда оно произойдет, явится следствием ошибочной тактики партии, которая была результатом ее ошибочной оценки ситуации. Это не только не улучшает положение партии в глазах масс, но и дискредитирует ее. В такой ситуации требуется больше храбрости, чтобы дать сигнал к отступлению, чем пуститься в авантюру, втягивая партию в сражение в изоляции и уничтожая ее на долгие годы.

Конвоирование участника беспорядков в Гамбурге

Это впечатление от ситуации, которое сложилось на Хемницкой конференции, было подтверждено некоторыми более поздними событиями. Здесь я хочу упомянуть только два.

Сперва о гамбургском восстании. У Реммеля возникло впечатление, что, как один из посыльных Центра, он покинул Хемниц слишком рано, чтобы о нем вспоминали (Реммель отвечал за Киль, а не за Гамбург). Призыв к всеобщей забастовке был сделан в Гамбурге, и двести храбрых коммунистов сплотились по призыву, но значительное большинство гамбургских рабочих повело себя в так, будто говорили: да, "коммунисты - храбрые товарищи, отчаянные парни", и продолжали держать руки в карманах. Это легко понять, помня о том, что в Гамбурге было множество работы. Всего четыре пункта экономических данных это весьма адекватно иллюстрируют.

1922 г. Прибыло судов: 9 617. Отбыло судов: 16 631

   

1923 г. Прибыло судов: 12 041. Отбыло судов: 12 919

В 1923 году Гамбург был ключевым портом для импорта сырья и угля из Великобритании и США. Следовательно, основная масса гамбургских рабочих не имела никакого желания проводить всеобщую забастовку и вооруженное восстание. Случайно шестьсот рабочих сражались с республиканскими силами обороны. Когда была попытка создать новую легенду о майских событиях 1929 года в Берлине, историю о гамбургском восстании внезапно стали опускать, и в "Тезисах для агитаторов и пропагандистов" можно прочитать о "значении и уроках майской борьбы в Берлине", в то время как в 1923 году "гамбургское восстание было арьергардным сражением, отступлением с боями в момент спада революционной волны, когда массовое движение в стране уже перешло свою высшую точку".

Во-вторых, что случилось в Берлине, поскольку берлинское руководство тогда было "левым". Центр неоднократно обращался к нему, чтобы были устроены массовые демонстрации под вооруженной защитой. Но как только демонстрации созывались, поднималось всего несколько дюжин людей, которые вскоре опять исчезали.

Эти и другие примеры показывают реальное положение дел после Хемница, а именно, что огромное большинство рабочих не было готово бороться за власть.

Аркадий Маслов
(Исаак Чемеринский)

Несмотря на все попытки Рут Фишер и Маслова раздуть огонь фракционной борьбы, партия собиралась предпринять дежурное отступление и использовать всю свою энергию для борьбы против СДПГ, но в декабре тогдашние левые при открытой поддержке Исполкома развязали свои фракционные нападки, чем устранили возможность нанесения какого-либо удара по СДПГ, для которой иначе были самые благоприятные предварительные условия. Партию подрывали путем методологической панической торговли. Когда Маслов и Рут Фишер хвалятся, что они "спасли" партию после октябрьского отступления, то правда в том, что сначала они посеяли панику, которая позже позволила им изображать из себя спасителей партии. Помимо их задачи был ослаблен фактом, что в течение многих недель после отступления Октября партия все еще находилась в чрезвычайным напряжении. В армии, которая думала победить и была уверена в успехе и которая вместо этого вынуждена отходить при тяжелейшем вражеском нападении, не слишком трудно посеять панику. Это простейшая вещь в мире, если, вместо того чтобы призывать к порядку высшее армейское командование поощряет паникеров.

Но германская партия и Коммунистический Интернационал перенесли серьезное поражение, имевшее значение не только в то время, но и на многие годы вперед. На самом деле партия не оправилась от него даже сегодня.

7. НЕКОТОРЫЕ ИЗ САМЫХ ВАЖНЫХ УРОКОВ.

На этом я заканчиваю свое изложение главных пунктов событий 1923 года. Я только хочу кратко добавить свой собственный взгляд на некоторые из важнейших уроков этих событий.

Я полагаю, что первый и самый важный урок должен быть тот, что революционные планы действия не могут быть составлены на расстоянии примерно в 2 000 километров в расчете на события, которые возможно произойдут восемь-десять недель спустя, но могут быть сделаны только теми, кто фактически находится на поле битвы, кто может следить за событиями своими собственными глазами. Другой урок для коммунистических партий вне России в том, что они могут надеяться совершить революцию в своих собственных странах только научившись самостоятельно оценивать соотношение классовых сил в своих собственных странах, через свои собственные суждения развивать тактику и стратегию революционной борьбы, и если они способны к критической и независимой мысли, то даже противостоя международному руководству. Самая серьезная и самая фатальная ошибка в 1923 году состояла в том, что партия и ее руководство были не в состоянии настоять на своем независимом и критическом суждении.

Почему было так? Конечно, не из-за рабского отношения к российским товарищам, а по причинам, которые, в свете сказанного, кажутся весьма вероятными. Брандлер часто рассказывал о том, что побуждало его, часто вопреки своим лучшим суждениям, следовать в 1923 году совету наших русских товарищей. Ход его мысли следующий: "Пока что наши русские товарищи - единственные, кто совершил победоносную революцию. Мне нравится думать, что я что-то знаю о немецких рабочих и немецких условиях. Но мы не совершили революцию. Поэтому в сомнительном случае мы должны подчиниться суждению тех, кто совершил". Сегодня мы должны сказать, что это не верно, в этом серьезнейшая опасность и одна из причин кризиса в Коммунистическом Интернационале. Если не уладить этот вопрос, признав, что партии в других странах должны учиться вести классовую борьбу исходя из собственного суждения, тогда революция не победит ни в какой другой стране. Чтобы победить буржуазию в действительности, ее сначала нужно победить интеллектуально. Все революционные сражения, прежде чем они разыгрываются в действительности, разыгрываются в голове. В русской революции также дело не только во взгляде на Октябрь. Тридцать лет фундаментального размышления о путях и средствах революции были политической подготовкой к русской революции. Это было решающим. И точно так же будет в других странах.

Как подлинный лидер пролетарской революции Коммунистический Интернационал нуждается и в коллективном руководстве, и в зрелых коммунистических партиях.

Следующий урок, который мы можем извлечь, в том, что революция требует политических приготовлений, а не только технических и организационных, и что большинство рабочих, большинство рабочего класса через частичные действия и частичные требования должно быть завоевано прежде, чем возникнут условия, дающие возможность вести борьбу за власть.

Затем, я думаю, что мы должны научиться у событий в Саксонии некоторым аспектам вооружения рабочего класса. Это иллюзия - думать, что возможно раздать рабочим оружие за спиной правящего класса. Вооружение рабочих должно идти рука об руку с политической борьбой, и это не только организационно-технический вопрос.

Кроме того, мы должны понять, что даже при коалиции коммунистов и социал-демократов парламент не может вести борьбу за власть. Чтобы завоевать партию нужно иметь за собой твердое большинство, готовое отдать жизнь, чтобы установить власть своего класса. Еще один урок - в том, что фабричные комитеты не могут заменить политических рабочих комитетов.

Конечно, вышеприведенный список не является исчерпывающим, я затронул здесь только самые важные уроки. Также я привел только маленькую выборку фактов из экономических и политических событий в 1923 году. Но я думаю, что они достаточно, чтобы развеять легенду левого октября. И, кроме того, я полагаю, что уроки, которые мы все еще можем извлекать из событий 1923 года сегодня, - не только исторические уроки из прошлого, но и чрезвычайно уместны в ситуации, когда Коминтерн даже более жестоко страдает от ошибок, которые были так распространены тогда. Ультралевая политика в Коминтерне и Коммунистической партии Германии все еще преобладает. Так что этот урок об ошибочном характере такой политики всегда полезен, ведь пугало Октября 1923 года поднимает свою голову снова.

Победа пролетарской революции в Германии излагает решение своих тактических и стратегических проблем заранее. Эти вопросы не могут быть решены на основе легенды, но только на основе твердо установленных фактов.

Левая легенда 1923 года уже достигла преклонного возраста и почти что включена в канон. Но это не поможет. Она должна быть ликвидирована, и она будет ликвидирована так же бесспорно, как то, что революция в Германии будет совершена коммунистической партией, которая мысленно справилась с задачей заранее.

Обязательная часть задачи - понимание проблемы 1923 года.

Ситуация в Германии вцелом

Приложение

Как оценивал события 1923 года в то время Сталин, можно судить из письма, посланного им Зиновьеву и Бухарину в начале августа. Зиновьев сделал его содержание достоянием публики на пленуме российского Центрального Комитета в конце 1927 года. Вот, что он писал:

"Должны ли коммунисты (на данном этапе) стремиться захватить власть без социал-демократов, достаточно ли созрели они для этого? Вопрос, по-моему, в этом. Когда мы захватили власть, мы имели в России такие опоры, как (a) мир, (b) земля крестьянам, (c) поддержку значительного большинства рабочего класса, (d) симпатию крестьянства. У немецких коммунистов в данный момент нет ничего подобного. Конечно, у них есть Советский Союз, как сосед, которого мы не имели, но что мы можем предложить им в настоящий момент? Если государственная власть в Германии сегодня, как говорится, коллапсирует, и коммунисты ее подхватят, они ее с треском потеряют. Это - в "лучшем" случае. В худшем - они будут разбиты на части и отброшены назад. Это - не так много, что Брандлер хочет "просвещать массы", но буржуазия плюс правые социал-демократы решили превратить эту демонстрацию за просвещение масс в генеральную битву (в настоящее время у них есть все шансы преуспеть) и сокрушить коммунистов. Конечно, фашисты не спят. Но в наших интересах, чтобы фашисты напали первыми, и чтобы мы объединили весь рабочий класс вокруг коммунистов (Германия - не Болгария). Согласно всем сообщениям фашисты в Германии повсюду слабы. По-моему, немцы должны быть сдержаны и не забегать вперед".

Из речи Зиновьева против Троцкого в "Ленинградской правде", номер 106,воскресенье, 11 мая 1924 года.

Не секрет, что оппозиция также считала руководство Коминтерна ошибочным. В Германии в октябре все шло ужасно неправильно. Теперь сегодня построена новая теория, что мы позволили саботировать революцию в Италии и проспали - в Германии. Именно это они пытаются сказать. Итак, предполагается, что революция терпит поражение от того, что ее кто-то прозевал. Замечательно глубокая марксистская концепция революции. А мы-то, бедные души, учились у Маркса и Энгельса, что в развитии революции есть более важные факторы, чем чей-то зевок.

"Что касается Германии, теперь вполне ясно, что дело не в том, что мы проспали революцию, а, наоборот, в том, что мы были слишком торопливы, думали, что время пришло, когда дело обстояло не так. Как говорил Плеханов, мы приняли второй месяц беременности за девятый. Такая ошибка не позор, и, так или иначе, с Марксом и Энгельсом время от времени это тоже случалось. Такая ошибка весьма понятна, потому что революционеры хотят проявить свой революционный характер как можно скорее. Когда кто-нибудь примет во внимание все, что произошло в Германии, тогда он должны будет обвинить нас в противоположном, а именно, что мы слишком переоценивали события, слишком стремились броситься в сражение и слишком высоко оценили зрелость ситуации, но никак не обвинит нас в том, что мы проспали революцию, как говорят некоторые глубокомысленные стратеги, когда они рассказывают сказки о кризисе в Коминтерне и КПГ".

Брандлерианский Центр был обвинен в неспособности распознать оппортунистическую роль СДПГ и отказе от ленинской концепции государства, вхождении в 1923 году в правительства Саксонии и Тюрингии. В этой связи ниже приводятся выдержки из обращения к членам партии, написанного Брандлером 11 июля 1923 г., которые касаются Антифашистского дня:

"Товарищи партийцы! Нам предстоят трудные битвы. Мы должны проделать самые массовые приготовления к действию. Мы не можем полагаться на социал-демократическую и профсоюзную бюрократию. Как и во всех других случаях оборонительной борьбы революционного пролетариата против контрреволюции, социал-демократическая и профсоюзная бюрократия вновь откажутся от рабочих и предадут их...

"Только мы, коммунисты, можем победить в борьбе против контрреволюции, мы выиграем без предательской социал-демократической и профсоюзной бюрократии и против нее, поведя социал-демократические и беспартийные рабочие массы бороться рядом с нами.

"Для этой цели немедленно должны быть сделаны все приготовления к боевому оборонительному действию...

"Объединение организаций пролетарской самообороны, базирующихся на фабриках, должно быть немедленно организовано, несмотря на всякое сопротивление.

"Партийные округа, в которых работа фабричных ячеек все еще не развернута, должны начать устанавливать функционирование партийных ячеек в следующие несколько дней в самое короткое время.

"Связи между руководствами округов и городских организаций округа, а также национальным центром, вместе с курьерским обслуживанием, должны быть организованы самым осторожным способом.

"Партия должна гарантировать, что ее организация достаточно закалена в боях, чтобы участвовать в открытой гражданской войне в каждом округе без исключения.

"В случае, если нормальные средства связи, железные дороги и почта парализованы из-за всеобщей забастовки или военных действий, связи между нашими организациями и печатью и распространение всего пропагандистского материала должны быть гарантированы...

"Фашистский подъем может быть только подавлен, на белый террор ответим красным террором. Если фашисты, вооруженные до зубов, убивают пролетарских борцов, последние должны безжалостно уничтожать всех фашистов. Если фашисты ставят к стенке каждого десятого забастовщика, революционные рабочие должны ставить к стенке каждого пятого члена фашистской организации".

Драка Рот Фронта с полицией, конец 20-х

***

[*]Примечание переводчика на русский язык. Похоже, Тальгеймер здесь цитирует по конспекту. В действительности это место у Троцкого в «Уроках Октября» звучит так: «Болгарская революция должна была явиться вступлением к немецкой революции. К несчастью, дурное болгарское вступление нашло еще худшее развитие в самой Германии. Мы наблюдали там во второй половине прошлого года классическую демонстрацию того, как можно упустить совершенно исключительную революционную ситуацию всемирно-исторического значения».
 

Это как раз тот единственный случай, когда мне удалось сверить цитату с первоисточником, но как раз здесь я не решился исправлять ее в тексте. Вообще все цитаты русских (как и не русских) источников даются в обратном переводе, причем двойном: сперва Майк Джонс перевел с немецкого на английский, а потом я – с английского на русский.

И, кстати пользуясь случаем, выскажу свое мнение о публикуемом документе: хотя я и посчитал этот текст достаточно интересным и важным историческим источником, чтобы взяться его переводить, вполне убедительным Тальгеймер мне не показался. – Кутх.